Повторная репатриация: насколько это возможно?
Афанасий Максименко приехал из Украины в Израиль в 1990 году, но жизнь в новой стране оказалась труднее, чем он думал. Через год он вернулся домой и в 1996 году подал заявление об отказе от израильского гражданства. В том же году он женился на украинке Елене, у которой было двое детей от предыдущих отношений.Когда в 1998 году его израильское гражданство официально отменили (по его просьбе), Максименко уже два года был женат и через пару лет усыновил детей Елены. Семья жила спокойно в Украине, но в начале 2000-х Максименко снова решил попробовать счастья в Израиле.
В 2002 году он обратился в израильское консульство в Киеве и подал заявку на повторную репатриацию в Израиль со всей семьей.
Консул объяснил стандартную процедуру: сначала приезжай один как турист, потом подавай документы на восстановление статуса для себя и получение его для семьи. Максименко так и сделал, но разрешение для семьи не приходило месяцами.
Когда в 2003 году Максименко подал официальное заявление на репатриацию для себя и семьи, его собственное заявление в итоге (не без сопротивления материала) удовлетворили. Государство признало его право вернуться. Но с семьей все оказалось намного сложнее.
МВД опиралось на прецедент 1999 года — дело Стамка. Тогда Верховный суд решил, что израильский гражданин не может привести свою семью по закону о репатриации. Логика была простая: закон создан, чтобы привлечь евреев в Израиль. Если человек уже здесь и уже гражданин, то зачем его привлекать?
Чиновники применили эту логику к случаю Максименко и рассуждали следующим образом: Елена вышла замуж за него, когда тот был израильским гражданином, значит, она не может претендовать на репатриацию. А детей он усыновил, скорее всего, специально, чтобы привезти их в Израиль.
Государство также боялось создать опасный прецедент. Если разрешить членам семьи "повторного репатрианта" получать статус по закону о репатриации, это может стать лазейкой для обхода обычных процедур. Граждане Израиля смогут формально отказываться от гражданства, а потом возвращаться как репатрианты вместе с иностранными супругами.
Представители Министерства подчеркивали, что отказ от гражданства — это серьезная процедура. Человек должен прожить за границей минимум три года из пяти, доказать, что действительно хочет навсегда покинуть страну. По их мнению, такие требования делают "обходной маневр" крайне непривлекательным для большинства граждан.
Семья оказалась в правовом тупике. В 2010 году они обратились в Верховный суд, но к тому времени ситуация еще больше усложнилась — супруги развелись в 2008 году. Семья не получила ни репатриации, ни альтернативной процедуры воссоединения.
Суд должен был решить принципиальный вопрос: может ли "повторный репатриант" привезти свою семью по закону о репатриации?
Судьи внимательно изучили сам закон о репатриации. Первая статья четко говорит: "Каждый еврей имеет право приехать в эту страну". Четвертая статья распространяет это право на семью еврея — супруга и детей. И что самое важное — нигде в законе не написано, что этим правом можно воспользоваться только один раз.
"Закон прямо не говорит, что право евреев на репатриацию действует только один раз", — отметили судьи. Они также подчеркнули, что Министерство не спорит с этим принципом, поскольку само одобрило повторную репатриацию Максименко.
Суд обратил особое внимание на правовую природу "повторного репатрианта". Это совсем не то же самое, что обычный израильский гражданин еврейского происхождения.
"Повторный репатриант" — это человек, который не смог приспособиться к жизни в Израиле, полностью разорвал с ней связи, уехал из страны, поселился в другой стране и отказался от израильского гражданства.
Совершив такой выбор, человек возвращается к статусу части еврейской диаспоры со всеми вытекающими последствиями. Он теряет и гражданство, и иммиграционный статус. Но когда он снова решает обосноваться в Израиле, его переселение как раз и реализует основную цель закона о репатриации — "собирание рассеянных сынов Израиля".
Разбирая дело Стамка, суд подчеркнул принципиальную разницу между ситуациями. В том деле речь шла об обычном гражданине Израиля, который никогда не покидал страну. А "повторный репатриант" в момент подачи заявления не является израильским гражданином — он именно иммигрант. Поэтому логика дела Стамка к нему неприменима.
Один из ключевых вопросов касался времени оценки права на репатриацию. Министерство утверждало, что решающим является момент заключения брака. Если в тот момент еврей был израильским гражданином, то его супруг не может получить право на репатриацию.
Суд категорически отверг эту позицию. "Решающий момент для проверки права супруга на репатриацию — это момент его приезда в Израиль", — постановили судьи. Такой подход позволяет оценивать права в контексте реальной ситуации на момент переселения и избежать произвольных различий, основанных на случайных обстоятельствах.
Применяя этот принцип к конкретному случаю, суд установил, что Елена Максименко имела право на репатриацию. В момент приезда в Израиль ее муж был именно "повторным репатриантом", а не гражданином страны.
Относительно усыновленных детей суд провел детальный анализ. Министерство ставило под сомнение искренность усыновления, но не смогло это доказать. Более того, усыновление было оформлено за два года до повторной репатриации, а не накануне подачи документов.
Суд также обратил внимание на серьезные нарушения процедуры со стороны Министерства. Семье не предоставили письменного мотивированного решения об отказе в репатриации. Было неясно, проводилось ли вообще надлежащее слушание.
"Решение Министерства отказать заявителям в статусе по закону о репатриации лишено обоснования", — констатировал суд.
Касательно борьбы со злоупотреблениями судьи заняли взвешенную позицию. Они не проигнорировали опасения Министерства, но подчеркнули, что у государства есть достаточно инструментов для выявления недобросовестных заявлений. Можно проверить искренность заявления об отказе от гражданства, тщательно изучить реальность семейных отношений. Борьба с потенциальными нарушениями не должна происходить за счет ущемления прав добросовестных заявителей.
Дело Максименко стало важной вехой в развитии израильского иммиграционного права. Оно показало, что даже самые либеральные законы могут стать жертвой чрезмерной бюрократизации, когда формальные процедуры начинают доминировать над существом дела.
Решение Верховного суда подтвердило несколько важных принципов. Репатриация является фундаментальным правом каждого еврея, которое нельзя ограничивать произвольными административными толкованиями. Семья репатриантов должна рассматриваться как единое целое, независимо от того, является ли это первой или повторной репатриацией.
Особенно важным представляется вывод суда о том, что борьба со злоупотреблениями не должна приводить к нарушению прав добросовестных заявителей. У государства есть достаточно способов выявить фиктивные браки и ложные усыновления без введения общих ограничений.
Наконец, решение по делу Максименко напоминает о том, что закон — это живой инструмент, который должен развиваться вместе с обществом. Когда появляются новые жизненные ситуации, не предусмотренные законодателем, суды должны искать решения, максимально отвечающие духу закона.
Автор статьи:
Вид деятельности: Адвокаты и нoтариусы
Просмотров статьи: 22 | Все статьи автора
Оценить:
Это хорошая статья
© 2005—2018 Orbita Internet Media